Эти женщины сражались и побеждали, стучали в закрытые двери, публиковались под чужими именами, совершали ключевые открытия в истории науки, убеждали коллег “провести эксперимент еще раз” и просто вдохновенно созидали. А у них из-под носу уводили Нобелевские премии, их имена старательно вычеркивали, а вклад преуменьшали. Мы решили вспомнить некоторых из них.
Ву Цзяньсюн
Выдающаяся американка китайского происхождения, занималась физикой и поставила знаменитый опыт Ву, доказавший несохранение пространственной чётности в слабых взаимодействиях, (чтобы это ни значило). Ву преподавала в Принстонском и Колумбийском университетах и двое ее коллег, Ли и Ян, предложили ей поставить эксперимент для проверки их новой теории. Ву разработала опыт и опровергла теорию Ли и Яна. Видимо, за это Ли и Ян получили Нобеля, а Ву — нет. Многие коллеги Ву восприняли это как проявление сексизма, но дальше вялого возмущения дела не пошло. Не получив Нобелевскую премию, гениальная Цзяньсюн написала настольную книгу для радиофизиков “Бета-распад” и всем бедам назло возглавила Американское физическое общество.
Шарлотта Перриан
Если поймать дизайнера интерьеров в местах его естественного обитания и спросить, что он думает о Ле Корбюзье, то придется долго слушать о том, какая это невероятно удобная, функциональная, гениальная мебель и все такое. Современные лофты, лаконичные эко-интерьеры, выставочные центры – все они не обходятся без подлинников или же реплик его работ. Между тем, так называемые “культовые модели” стали появляться у Ле Корбюзье после того, как к нему со второй попытки устроилась на работу Шарлотта Перриан в 1927 году. (В первый раз мэтр отправил ее восвояси со словами “Мы здесь не подушки вышиваем”).
Посмотрев на работы Перриан на Осенней выставке в Париже, архитектор одумался и заработал себе еще немного славы. Дело в том, что великий-архитектор, бетонный гений и прочая, на все работы в своем ателье ставил штамп со своим именем. В итоге, на работах Шарлотты Перриан ее имя оказалось вторым. Публика запомнила раскрученный бренд и забыла непосредственно автора. А напрасно, потому что Шарлотта Перриан была действительно выдающимся дизайнером и конструктором мебели: она дала жизнь эргономичному скандинавскому стилю, разработала модульную мебель (которую за экономию пространства любят во всем мире), разработала современный функционал офисной мебели… Спроектировала пару лыжных курортов на досуге! Одним словом, она – настоящая новаторка. Ну и можно погуглить, например, Чандигарх, город, который полностью построил Ле Корбюзье. Мы, конечно, ничего не смыслим в архитектуре, но набор бетонных пятиэтажек как-то проигрывает идеальным креслам Шарлотты с элементами натуральных материалов. Иногда меньше — да лучше, да простят нас поклонники архитектора.
Эмми Нетер
Эмми Нетер была одной из самых выдающихся женщин двадцатого столетия: она внесла огромный вклад в математику, топологию и физику. По словам специалистов, ее уровень открытий сопоставим с трудами великой Марии Кюри. Но путь Эмми Нетер в математике довольно печален и тернист. Она стала приват-доцентом в Геттингенском университете только после того, как ряд профессоров в течении нескольких лет буквально умолял администрацию университета выделить ей жалованье и дать хоть какую-нибудь должность. Парадоксально, но гениальная женщина-математик выживала десятилетия на маленькую стипендию (которую организовало местное научное сообщество). Не занимая никакой должности при университете, она читала лекции и преподавала студентам. Ну не положено женщине заниматься вот этим всем, да еще и официально!
Ее называли матерью современной алгебры. Чтобы просто перечислить все разделы математики и физики, в которые она внесла вклад, поменяла, или основала — не хватит и страницы. Что характерно для женщин в науке, Эмми Нетер при жизни не получила признания, медалей, наград или премий, кроме небольшой премии, которую она разделила со своим учеником. Зато когда Эмми Нетер умерла (непризнанной, одинокой, в чужой стране, так как она, как еврейка, покинула Германию), общество опомнилось и наставило ей мемориалов (свыше десятка), основало стипендии, и, на всякий случай, еще назвало кратер на обратной стороне Луны ее именем. И Эйнштейн, в числе прочих, в некрологе сказал (если вкратце), что лучше-то и не было никого.
Генриетта Ливитт
Генриетта, получив степень бакалавра, устроилась ассистенткой к профессору астрономии и занималась каталогизацией фотопластинок с изображением звезд. Ну казалось бы — делай унылую работу за десять долларов в неделю и умирай от скуки. Но нет, Генриетта Ливитт открыла несколько закономерностей на основе одних фотоизображений звезд, благодаря чему ученые могут измерить любые расстояния как в нашей Галактике, так и за ее пределами. Заодно она открыла свыше 2400 переменных звезд (и все это — без ассистента, соцпакета, зато со слабым здоровьем и почти полной глухотой).
Несколько ученых в Швеции, впечатлившись ее вкладом в науку, решили выдвинуть ее кандидатуру на получение Нобелевской премии. Но ничего не вышло: Нобеля не дают посмертно, а Ливитт не дожила до своего признания.
Розалинд Франклин
В 1952 году она смогла сделать рентгенограмму, которая стала доказательством спиралевидной структуры ДНК. Женщина, буквально перевернувшая всю биологию, пришла к этой фотографии долгим и, как положено, тернистым путем. Но после сенсационного открытия незамедлительных лавров не последовало.
Некоторые исследователи считают, что фото было просто украдено у Франклин, и на основании полученного изображения коллеги по лаборатории смогли одновременно с Франклин опубликовать свою работу. В итоге, Нобелевская премия досталась оперативной троице, а Розалинд получила из-за постоянной работы с рентгеновским излучением рак, вследствие которого она скоропостижно скончалась, просто не дожив до вручения награды.
Ада Лавлейс
Лавлейс – прекрасный пример того, какие замечательные дети вырастают без отца. Поэт Байрон, не выдержав тягот отцовства (или чего еще), скрылся, когда малышке был всего месяц. Впрочем, нельзя сказать, что это плохо отразилось на Аде: она изучала Евклидову геометрию, занималась математикой и делала переводы научных математических трудов. В один прекрасный день двадцатисемилетняя Ада познакомилась с пятидесятиоднолетним чудаковатым и гениальным изобретателем Чарльзом Бэббиджем, который создавал машину для “вычисления разности”, словом, собирал что-то вроде безумно сложного и эстетично прекрасного стимпанк-калькулятора для нужд викторианской Англии.
Ада с радостью подключилась к процессу и вывела алгоритм для описания чисел Бернулли. Мировое сообщество нынче признало, что это была первая компьютерная программа, реализованная для воспроизведения на компьютере. Да и вообще, Ада поняла о “машине Бэббиджа” больше, чем сам Бэббидж, предугадав, что будущее именно за этой громоздкой штукой и впереди компьютерная эра.
Признание так и не пришло к Аде Лавлейс при жизни: работы она публиковала под инициалами (потому что жизнь викторианской девушки исключает научные занятия), а умерла от кровопускания, так и не увидев до конца собранную машину Бэббиджа (потому что викторианская медицина плохо переносится живыми людьми)
Сьюзен Джоселин Белл
Сьюзен детства увлекалась астрономией, блестяще училась и поступила в аспирантуру Кембриджского университета. Собирая материал для своей диссертации, Сьюзен заметила что-то странное. Она перебирала ежедневно по тридцать метров данных из самописцев радиотелескопа, пока не пришла к определенным выводам. Так она стала первооткрывательницей пульсаров.
Энтони Хьюиш, научный руководитель Сьюзен, сначала проигнорировал ее находку. Белл смогла убедить его продолжить опыты и в итоге, доказала, что обнаружила новый класс астрономических объектов. Как вы думаете, что произошло дальше? Конечно же, Нобелевская премия. Но только не Сьюзен Джоселин Белл, а Энтони Хьюишу (ну, он же выслушал ее, в конце-концов) и его коллеге Мартину Райлу.
Лу Саломе
Любая поклонница Ницше знает, что Лу Саломе — это именно та женщина, которая разбила ему сердце. Любой филолог помнит, что 36-летняя Лу взяла под крылышко 21-летнего поэта Рильке, который на всю жизнь сохранил к ней нежные чувства. Многие видели фотографию, где Лу Саломе замахиваясь плетью, со знанием дела, запрягла в одну повозку философа Ницще с философом Паулем Рёё. Одним словом, досуг легкомысленной дамы налицо.
Между тем, далеко не все помнят, что последнюю четверть века Лу Саломе провела с Зигмундом Фрейдом, став одной из лучших его учениц. В пятьдесят лет Лу Саломе овладела психоанализом, опубликовала около 139 научных статей, задумала учебник по детской психике. С 1914 года по 1937 год, поселившись в Геттингене, она трудилась, открыв широкую психотерапевтическую практику. Странно, что усы Ницше затмили выдающийся ум такой женщины, которая помогла не одному десятку людей и внесла свой вклад в психоанализ.
Текст: Дарья Голощапова