Возрастной кризис у ребенка – это когда вдруг привычные, эффективные модели взаимодействия (= разрешения сложных ситуаций) перестают работать. Сначала ты понимаешь, что что-то пошло не так, ребенок поломался, или что? Вроде уже удавалось с ним договариваться.
Потом с большими или меньшими страданиями переживаешь свое бессилие. А потом либо случайно, либо в отчаянии, либо после прочтения гор книг и гигабайтов статей, либо после беседы со специалистом тебя осеняет. И дверца открывается! Заработало!
Не бай, не ням, не домой!
Я не сразу поняла, что это такое. В 2,5 года дочка пережила общий наркоз. И когда она первый раз (через день после наркоза) начала вечером истошно кричать “не бай, не бай!”, я решила, что она просто боится засыпать. Я объясняла ей, что мама рядом, что больше никто ничего не будет с ней делать, что мы спим в своей кровати и проснемся тоже в своей кровати…
Я тогда еще верила, что на малышей действуют логические аргументы, что поговорить – это лучший способ коммуникации вне зависимости от возраста собеседника.
В конце концов я взяла дочку на руки, начала качать и вместо “баю-бай” пела “не бай – не бай…”. Кажется, на мотив старой песни “Кленовый лист”. И девочка затихла.
Но и тогда я еще ничего не поняла.
И когда дочка под конец прогулки начинала кричать “не домой! не домоооой!”, я ее уговаривала, я предлагала ей идти домой другой – дальней дорогой, то есть гулять в сторону дома. Гулять в сторону дома – это был привычный способ увести ребенка с прогулки на протяжении нескольких месяцев.
Но гулять в сторону дома тоже не помогало, дочка продолжала истошно кричать: “Не домой!”. Однажды я взорвалась: “Не домой, не играть!”. Малышка тут же переполошилась: “Домой! Игать!”. Она начала заглядывать мне в глаза: “Домой? Игать?”.
Это было прозрение.
Мы потом еще несколько месяцев так и разговаривали – “не ням!”, “не собираться не в гости”, “не читать книжки”. До тех пор, пока дочка на мое очередное “Мася, не идем не ням!” не ответила: “Мама, я просто хочу суп!” (“Пйосто хоцу сюп”). Уф, перевалили перевал, переплыли Атлантику (кролем или брассом, иногда по-собачьи), можно выдохнуть.
Мася протестует
Переодеться перед сном – война. Одеться ехать в гости к любимой родственнице – война. Вымыть руки перед едой – война. “Нет! Нет! Неееет!!!”
Осенило тоже неожиданно. На ор в комнату зашел отец, спросил у меня, что такое? Я ответила просто: “Мася протестует!”. Мася на несколько мгновений замолкла, посмотрела на меня, на отца. Потом начала протестовать с удвоенной энергией, с чувством исполняемого долга на лице и хитринкой в глазках, – играть так играть!
Я была очень уставшая. Мне было все равно, мне хотелось только надеть на нее пижаму. И я сказала: “Слушай, Мася, давай я тебя сейчас одену, а протестовать ты будешь потом. Мы ляжем, я тебе скажу, а давай я почитаю тебе айболита, а ты будешь кричать, что нет, не хочу айболита, неееет! Давай?”
Главным было не забыть напомнить ей, когда легли, об игре и потребовать от нее протестов в обещанном месте.
Работало почти безотказно. То есть в более чем половине случаев, а это, согласитесь, немало.
А покричать?
Дочка кричала, мне казалось, почти постоянно. По любому поводу, при любой неясности открывала рот и: “Аааааааа!”. Ни мы, ни соседка-старушка пережить этого уже не могли. Особенно когда из-за криков у нас сбивался режим дня.
Поводом для крика могло стать что угодно. Играли в прятки и не поискали девочку за креслом, а только под креслом, в то время как она пряталась за папиной ногой. Не смогли упаковать банан в кожуру обратно. Надели на ребенка не ту майку или дали не ту ложку (не ту, что она молча имела в виду). Яблоко оказалось не того цвета, а книжка открылась не на той странице.
Напишите в материнский форум вопрос, из-за чего кричат ваши двухлетки, и получите сотни историй, подобных нашим.
Короче, нас надо было спасать. Масю – нет. Ее саму ее ор не напрягал и не изнурял. Она не слабела, не “отключалась” после крика. Просто замолкала и жила себе дальше. Но замолкнуть могла через 20 или 40 минут.
И мы говорили, что сейчас кричать не надо, мы в доме не кричим, мама не кричит, папа не кричит. И Мася не кричит. Не кричит!!! А вот выйдем на море, там и покричишь (мы тогда жили не в Москве и даже не в России). А вот пойдем в выходной гулять, и покричишь.
Очень важно было, когда выходили в безопасное место, напомнить девочке, что надо покричать. Надо. Обещали же. Кричи, Мася!
И вот однажды… Однажды она спросила: “Мама, а мы сегодня пойдем на пляж? Я хочу покричать!”. Как я была горда своей дочерью в тот момент! И еще я поняла, что все, она перестала быть младенцем, она вдруг – в одну ночь – превратилась в просто ребенка.
Родители должны выдерживать своих детей
Это был сильный опыт для нас. Мы учились смотреть не на внешние проявления, а вглубь – не на поведение ребенка, а на то, что за этим поведением стоит.
Мы показали дочке, что она может не беспокоиться, что все под контролем. Что мы надежные, устойчивые, что мы выдержим любую ее качку. И вот она вынырнула из своего младенчества, в одночасье перестала говорить о себе “Мася”, а стала говорить “я”, к нам с отцом обращаться на “ты”.
Кризис “нет” иногда называют первым проявлением воли ребенка.
Но это не воля. Это попытки как-то справиться с просыпающимся чувством своей отдельности от родителей, понять, почувствовать, обозначить свое место в семье, свое отдельное место. Это начало так называемого кризиса 3 лет – кризиса самоосознания.
Сейчас дочке пять. Она, похоже, в другом кризисе – учится управлять собой, учится сама справляться со своими эмоциями и чувствами. И я снова не во всем за ней успеваю. Снова привычные модели перестали работать. Я пока мечусь между сводящим меня с ума бессилием и озарениями.
Вот вчера мне удалось ее уложить спать нормально, но что это было – случайность или найденный наконец путь? Пока не знаю. Если это не случайность, а наш с ней инсайт, я обязательно расскажу вам об этом. Когда-нибудь. Когда смогу на какое-то время выдохнуть и сосредоточиться… Когда-нибудь я смогу выдохнуть и сосредоточиться. Я в это верю.
Моя любимая психолог Лиана Натрошвили как-то сказала: “Родители должны выдерживать своих детей”. Мне кажется, это очень глубоко и очень сильно. Дети растут и не всегда могут справиться с тем, что с ними происходит, не всегда могут выдержать это сами, без помощи.
Тогда за них должны справляться мы, выдерживать должны мы. Только так мы поможем им пройти через кризисы роста и стать нормальными, адекватными, милыми детьми, с которыми можно даже договариваться. До следующего кризиса. И так до тех пор, пока они не станут взрослыми. А какими они станут взрослыми – зрелыми или не очень – зависит в том числе от того, выдерживаем мы их или нет.
Текст: Наталья Калашникова / Мамсила
Иллюстрация: Shutterstock
Читай также:
Аутичная Снегурочка и массовый психоз в мире животных. Необычные смыслы обычных сказок
11 родительских привычек, заставляющих детей считать насилие нормой
Скандал отменяется: как увести ребенка с детской площадки домой без боя