“Дорогой Пикс! Есть вещи, которые я давно хотела сказать своей дочери и не могла набраться духу. Тогда я написала письмо – и не осмелилась отправить его. Я знаю, что она читает ваш журнал. Опубликуйте письмо, пожалуйста, здесь анонимно. Большое спасибо,” – вот такую странную просьбу получила редакция.
И решила её выполнить. Надеемся, девочка действительно прочитает письмо.
Дорогая дочка!
Тебе уже семнадцать лет, через год ты будешь считаться взрослой. Нам надо бы серьёзно с тобой поговорить, но я так и не научилась вести с тобой долгих, важных, серьёзных разговоров. Кстати, прошу у тебя за это прощения.
Потому всё, что я давно хочу тебе сказать, ты увидишь в этом письме. Не пугайся, оно не длинное – я совсем не Лев Толстой.
Я хотела поговорить с тобой о стране, которую ты от меня получаешь. Нет, мама не сошла с ума и не получила в наследство корону. Я говорю о той самой стране, в которой мы с тобой живём.
Ведь страна – это дом, только очень большой. Родители должны передавать его детям если не красивым, то хотя бы уютным и безопасным. Таким, в котором спокойно засыпать и радостно проснуться. Мне стыдно, но это совсем не то, что ты получаешь.
Ты должна была получить страну, где можешь пройти по улице без страха, ведь это твоя улица – и любая улица твоя в твоей стране. В любое время суток. Но ты получаешь страну, где почти что вслух говорят, что есть условие, при которых изнасилование нормально и разрешено. Например, если ты идёшь в незнакомом месте или ночью. А если ты умудришься убить насильника – ведь девушке, которая редко дерётся, так трудно рассчитать силы – тебя посадят в тюрьму.
И там, в тюрьме, ты не в безопасности. Хотя закон предусматривает всего лишь лишение тебя свободы, если ты признана виновной в преступлении, в тюрьме тебя ждут издевательства и пытки. И да, они так же разрешены и нормальны, как изнасилование. Ты, наверное, уже не раз такое слышала. Надеюсь, что ты так не думаешь.
Прости меня за то, что я не смогла ничего сделать, чтобы твоя страна, твой дом, была для тебя безопасна. И даже не пыталась, потому что не знала, что делать.
Ты много учишься и не встречаешься с мальчиками. Я не говорила, но меня это тревожит, ведь семнадцать – такой романтичный возраст… Ещё больше меня тревожит, что, может быть, тебе просто нравятся не мальчики, а девочки. Ведь если ты спросишь меня тогда, что с тобой, я по закону не имею права сказать, что ты просто такой человек и всё равно ты хорошая дочь. Я даже не могу сказать, что ты нормальная дочь, закон запрещает мне говорить с тобой о лесбиянках как либо, кроме как подавая информацию о них в негативном ключе. Хорошо, что закон ещё не запрещает мне сказать, что именно он запрещает мне тебе говорить.
Если ты лесбиянка, тебе будет ещё опаснее жить здесь. Ты будешь слышать оскорбления и не сможешь рассказывать о себе и своей жизни своей дочери так, как это делают все другие мамы. Если тебя изобьют за то, что ты лесбиянка, ты опять узнаешь, что в некоторых ситуациях бить людей разрешено и нормально. И это не те ситуации, когда они приносят кому-то вред.
Я ничего не делала, чтобы это предотвратить, и не знала, что делать. Прости меня опять.
Родители должны так жить и работать, чтобы их дети получали образование бесплатно и без препятствий, и это было бы лучшее образование, чем у родителей. Только тогда страна идёт вперёд.
Но при мне образование стало хуже. Больше формализма, больше проверок, все учат соблюдать формальности и проходить проверки, вместо того, чтобы просто учить. И в институт тебе поступить труднее, чем было мне. Я ведь смогла нанять тебе только одного репетитора… Мне не нанимали никого. Меня учили нормально в школе.
Да, когда-то такое было. Всё, что нужно, можно было узнать в школе, если не лениться. Но такую страну я тебе не оставила. Я не смогла ничего сделать, чтобы образование осталось для тебя действительно доступным.
Прости меня.
Родители должны оставлять детям страну, в которой лечат лучше, чем лечили в их детстве, и медицина в которой стала доступнее. По счастью, тебе повезло и ты живёшь в Москве, так что лечение ты действительно можешь получить вовремя и бесплатно. Но, к моему стыду, если ты решишь жить в другом городе своей страны, ты столкнёшься с тем, что срочную ли или текущую помощь получать всё труднее и труднее. То, что казалось необходимостью в медицине в моём детстве, теперь объявлено излишеством, и страна недосчитывается врачей и койкомест.
Живи или умри сразу. Не то, что я хотела тебе передать.
Прости меня и за это.
Прости меня за всё. Мне очень стыдно. Но я действительно не знала и не знаю, что делать. Я беспомощна. Кстати, прости ещё и за то, что ты, возможно, тоже будешь чувствовать себя беспомощной.
Очень тебя люблю.
Мама.
Читай также:
“Почему я никогда не возьму собаку из приюта”: письмо анонима
Жестокое, но очень честное письмо мамы для 15-летней дочери
“Я не просто мертва”: письмо жертвы преступления всему фейсбуку