В 1961 году 22-летняя Филлис Ричман искала работу. Она претендовала на место в Департаменте городского и регионального планирования Гарвардского университета, но вместо “да” или “нет” получила от ассистента профессора Уильяма Дёбеле задание доказать, что преподаватели не зря тратили время на ее обучение.
“Наш опыт, даже с блестящими студентками, показал, что замужним женщинам сложно сделать достойную карьеру в планировании, и потому они чувствуют, что время и усилия, ушедшие на получение ими профессионального образования, были затрачены впустую. (Это, конечно, касается практически всех направлений высшего образования).
Таким образом, ради вашего же собственного блага, и чтобы помочь нам прийти к окончательному решению, не могли бы вы написать нам одну-две страницы, как только вам станет удобно, четко ответив, как вы намерены совмещать профессиональную жизнь в городском планировании с вашими обязанностями перед вашим супругом и возможной будущей семьей?”
Ричман решила не тратить времени на то, чтобы доказывать, что она заслуживает права совмещать замужество и работу. Только 52 года спустя, в 2013, став известной писательницей (она лауреатка премии “Агаты Кристи”) и ресторанным критиком, госпожа Ричман, наконец, сочинила эссе для Дёбеле. А мы его перевели для тебя, потому что думаем, что это очень поучительная история.
“Прошу прощения, что я так долго не отвечала на ваше письмо от июня 1961 года. Как вы и предсказали, я была очень занята. Недавно я разбиралась в ящике с бумагами, наткнулась на ваше сообщение и осознала, что хотя мы потом обсуждали его при встрече, я так и не ответила вам в письменной форме.
Ваше письмо в 1961 году выбило меня из колеи, но не сбило с пути. Хотя женщины моего времени часто добивались значительных карьерных успехов, многим из них случалось преодолевать преграды на своем пути. До вашего письма мне не приходило в голову, что мое замужество может помешать тому, что меня примут в Гарварде или испортить мой карьерный рост. Я была так обескуражена вашим ответом, что не смогла закончить свой ответ. И я была слишком подавлена, чтобы поспорить с вами, когда мы встретились лично.
В то время я не знала, как начать писать эссе, которое вы потребовали. Но теперь, после двух браков, с тремя детьми и успешной писательской карьерой, я могу, как вы выразились “четко ответить” на сомнения, отмеченные вами в письме.
Я не встречала ни одной женщины, которая ”чувствовала бы, что время и усилия, ушедшие на получение ею профессионального образования, были затрачены впустую“. Я никогда не жалела ни об одном курсе. В целом, я потратила на высшую школу около дюжины лет, пусть и с перерывами, поскольку мои “обязанности перед супругом“, как вы с пониманием отметили, включали финансовую поддержку мужа, пока он сам заканчивал аспирантуру – а это был 10-летний проект.
Это может укрепить вашу веру в то, что брак и семья задержали мой профессиональный рост, но я думаю, если бы меня допустили в Гарвард, моя карьера сравнялась бы с карьерой мужа. Хотя я в итоге вела разностороннюю и хорошо оплачиваемую профессиональную жизнь, ваше письмо показывает, насколько Гарвард, не говоря уж о моем муже, о наших семьях и даже, насколько я сама не оказывала моей карьере то уважение, которого она заслуживала, когда я только начинала свой путь.
Как вы и предсказывали, “возможная будущая семья” стала реальностью спустя пять лет после того, как я вышла замуж за Альвина. Когда родился мой первый ребенок, я сделала перерыв в работе, чтобы заниматься им. Также поступила и ваша первая жена, когда мы впервые поговорили с вами в 1961 году. Возможно, вы не помните, но она была примером, который вы использовали, чтобы объяснить, почему жены напрасно получают образование. Проблема, я подозреваю, была в ограниченности ваших временных рамок. Google подсказывает мне, что ваша жена получила два диплома магистра и степень доктора. У нее впечатляющее резюме, включающее исследования, планирование конференций и социальную активность. Вы все еще думаете, что ее образование было пустой тратой времени?
В 1970 году мы переехали в Вашингтон, и я продолжила работать над своим магистерским дипломом. Но мне пришлось отложить его, потому что моя научная работа натолкнулась на непреодолимое препятствие. Заботясь о детях, я упражнялась в мультизадачности. Когда у меня был один ребенок, я могла привязать его к себе и взять с собой в деловые поездки. У меня получалось справиться с двумя: я как раз изучала отношение медиков к грудному вскармливанию, а писать могла, присматривая за детьми на детской площадке. С тремя детьми я пыталась исследовать восприятие детьми расы, но они задавили меня численностью. Мне нужна была няня, но наем няни казался роскошью, поскольку я почти не зарабатывала денег. Тогда я обставила чердак в нашем доме, соорудила кухню в подвале и предложила бесплатное жилье студентам колледжа в обмен на присмотр за детьми.
Работа писателя-фрилансера, как я выяснила, отлично подходит для взращивания детей. Я могла писать где угодно – в парке, пока дети ловили лягушек и ящериц, или дома, поздно ночью, пока они спали. Если я сосредотачивалась на таких темах, как сравнительные обзоры мороженого или домашнее тестирование микроволновых печей, я могла развлекать и кормить детей, одновременно собирая материал.
К счастью, когда работаешь писателем, пол значит куда меньше, чем на любой другой работе. Фрилансеров преимущественно оценивают по тому, что видят на страницах, чем по чему-либо еще. Но даже когда моя карьера начала набирать обороты, столкновения с сексизмом не прекратились. Двое из моих детей поступили в подростковом возрасте в частную школу. Вскоре я получила задание провести две недели, изучая рестораны в Китае. Редкий шанс для 1980 года. Мой муж решил поехать со мной. Нас с ним вызвали в школу и строго отчитали меня, за то, что я оставляю наших детей. Хотя я нашла трех студентов колледжа для работы беби-ситтерами. Кроме того, студентов готовы были подменить мои родители и братья с сестрами. Но школа настаивала на том, чтобы я отменила поездку. Никто не сказал ни слова о том, что мой муж тоже собирается в путешествие.
Мы оба отправились в Китай. Наши дети справились. В итоге, они добились всего, на что я могла надеяться – как профессионалы, граждане, родители. Они радовались моим успехам и, наверное, теперь, когда я ушла на пенсию, скучают по ним больше, чем я. Мое время занимают хроническое заболевание, новая роль писательницы и гражданского активиста, новый (и просвещенный) муж и новое поколение внуков”.
***
Свое письмо Ричман завершила предложением Дёбеле подписать петицию в поддержку архитектора Денизы Скотт Браун. О чем она не упомянула, так это о том, что несмотря на все препятствия, она защитила диссертацию и таки поработала в Комиссии по городскому планированию Филадельфии.
Источник: The Washington Post
Перевод: Пономарева Елизавета
Фото на анонсе – washingtonpost.com