Государственная Дума в третьем чтении приняла закон о декриминализации побоев в семье. Теперь это административная статья, по которой предусматривается штраф от 5 до 30 тысяч рублей, либо арест на срок от 10 до 15 суток, либо от 60 до 120 часов обязательных работ.
Насилие в семье – тема глубоко табуированная в России: некоторые не любят выносить “сор из избы”, некоторые и вовсе считают, что отвесить жене, мужу, ребенку или старику-деду пару затрещин – ерунда, дело житейское, а значит, и обсуждать тут нечего.
Очевидно, что декриминализация подобного преступления, то есть выведение из ведомства УК РФ, окончательно развязывает абьюзерам руки. Впрочем, давайте будем честными, даже когда побои в семье классифицировались как уголовное преступление, мало кто из жертв домашнего насилия находил в себе решимость и волю подать заявление в полицию и дойти до суда.
Но теперь, даже если человек собрался с силами и пошел в полицию, написал заявление, агрессор получил штраф или 15 суток, дальше что? Он вернется и продолжить кошмарить семью с утроенной силой. Закон гласит, что если такое правонарушение совершено повторно в течение года, то наступает уголовная ответственность с максимальным наказанием в виде ареста на срок до трех месяцев. До трех месяцев!! Смешно.
«Получается следующая ситуация, что люди наказываются за обстоятельства, не имеющие отношения к правонарушению. Если мать-одиночка даст сыну затрещину, она становится уголовницей. А постороннего дядю накажут административно», — заявил во время обсуждения депутат от «Единой России» Андрей Исаев.
Мы собрали реальные истории насилия в семье. Вдруг Андрей Исаев или его 379 коллег, которые проголосовали “за”, прочитают это и получат хотя бы минимальное представление о том, с чем имеют дело.
История 1. “Это моя детская травма”
Мой папа регулярно поколачивал маму, пока они еще жили вместе и не развелись. Я до сих пор помню картину: мне лет 5, я стою между ними, пытаясь разнять, у мамы заплывает глаз, а у папы все ухо в крови. Я не знаю, почему он это делал, я его совершенно не боялась, потому что он меня на руках носил, но все равно, когда слышу истории о побоях, у меня в глазах темнеет, не могу спокойно воспринимать. Маме некуда было идти, так что она жила с ним, пока не встретила моего отчима.
Елена Мизулина заявила, что побои – “это насилие без насилия”. Насилия без насилия не бывает. Побои всегда происходят с позиции силы, побои – всегда о том, что “я имею над тобой власть, и ты не можешь от меня защититься”. Побои – это всегда унижение.
История 2. “Он не имел никакого права”
Мы жили с отчимом примерно с моих лет 6. И, когда мне было лет 8 или 9, он начал бить меня ремнем за разные провинности. При этом они с мамой даже не были женаты, то есть формально он мне был вообще никто и не имел никакого права. Самое странное, что в этом не было закономерности: я могла получить по жопе за то, что задержалась с гуляния на 2 минуты, а могла серьезно попасться на вранье или там с двойкой в школе, и все спускалось на тормозах и с шуточками.
Сейчас я понимаю, что все зависело от его настроения, но тогда это противоречие просто рушило мне мозг. Кроме того, я не могла понять, почему мама, родная мама, которая чаще всего во время этих наказаний была дома, не делала ни единой попытки меня защитить? Я до сих пор очень сильно на нее за это обижена. Недавно мы подняли эту тему и оказалось, что она про это вообще не помнит. Сказала, что я придумала и что у меня было счастливое нормальное детство. Это оказалось ударом пострашнее.
Вячеслав Володин: “Декриминализация побоев – залог крепкой семьи”. То, что получается, когда над женщиной измывается муж, а ей некуда семьи – нечто действительно крепкое. Как стены тюрьмы. Но это не семья.
История 3. “Надо было заявить”
У меня был бойфренд с серьезной зависимостью. Мы жили вместе. Работала только я. Он сидел дома и параноил, а когда я возвращалась домой заряжал всякие номера. Считал, что я сплю со своей начальницей и прочий бред. Не спрашивайте сейчас, почему я не собрала манатки и не ушла.
В общем однажды вечером слов ему оказалось мало. Он швырнул в меня кепку и металлической пряжкой рассек мне переносицу. Я метнулась на него муреной, конечно,это было зря. Он вошел в раж и я уже только помню, как ору не своим голосом, валяюсь на собачьем коврике в коридоре, а он бьет меня ногами по спине и в живот. Сосед, почтенный “нтвшник” вызвал милицию. Пришел участковый, поморгал, спросил, буду ли я писать заяву. Я сказала, что нет. А надо было. Все эти годы, думала, что надо было.
Родственник, который поднимает на тебя руку, очень сильно отличается от гопника в подворотне. Он пользуется вашей эмоциональной связью, тем, что тебе нелегко её порвать, тем, что жертва, вероятно, психологически зависима от тирана. Он знает, есть ли тебе куда деваться или можно напомнить, что дом этот – его, а у тебя нет дома, из милости живёшь. Перед ним ты в заведомо более уязвимом положении.
История 4. “Настроение такое”
Неправда, что сразу видно, тиран ли мужчина. Мужчина, за которого я вышла замуж, говорил мягким голосом, у него было доброе детское лицо.
Все считали, что у нас крепкая семья, мы отличная пара – он так расхваливал меня знакомым, так трогательно заворачивал в магазин купить мне что-то вкусное. Если бы я рассказала, что время от времени он избивает меня и говорит, что просто было такое настроение (да, даже не пытается выставить меня виноватой), мне бы никто не поверил.
Конечно, он намного сильнее меня. Большинство мужей намного сильнее своих жён. Трудно сопротивляться.
Конечно, мне было некуда идти. Не каждая женщина может так просто взять и найти, куда деться с ребёнком на руках. “К маме” в большинстве семей не прокатывает, мама выгоняет к мужу. Муж знает. Я потом прочитала, с какой радостью и упоением семейные тиранчики в интернете обсуждают, что женщин бить можно и не надо бояться, некуда идти у нас женщинам… А лучше сразу взять сироту. Или с плохими отношениями с родителями. И будет счастье и раздолье. Они все всё отлично понимают. И наслаждаются своей властью.
Вот так прожила несколько лет, сегодня мне принесли любимые конфеты и поставили любимое кино, завтра побили, потому что настроение такое чего-то.
Криминализация побоев в семье действительно как таковая, возможно, мало помогла бы. Но её декриминализация тиранами всех мастей воспринимается как зелёный свет, выданный правительством. А заявления от членов правительства по поводу побоев вообще поражают своей циничностью, это плевок в лицо каждой жертве семейного насилия. И плевок, сделанный сознательно. Возьмёте и утрётесь.
История 5. “Домострой научил”
Муж моей подруги о домострое знал только несколько цитат, растиражированных в СМИ. Например, что бить женщину надо, предварительно сняв с неё одежду, чтобы одежду зря не портить. А ещё, вероятно, чтобы женщина не могла вывернуться и убежать, куда она убежит голая?
Так что он, во-первых, требовал, чтобы жена спала только без одежды. Во-вторых, бил только ночью, рывком сдёргивая с постели. В-третьих, чтобы она не сообразила, что стоит убежать прочь от такого семейного счастья и чтобы не орала, пока бьют, подождал, пока родится ребёнок.
Когда она сбежала и о произошедшем узнали наши общие друзья, многие говорили – мол, почему она не пыталась сопротивляться, почему не говорила никому, почему не искала, куда сбежать… Она искала, иначе бы не сбежала через четыре года. Шатающаяся от депривации сна, когда ребёнок был ещё младенцем, она не имела сил и воли сопротивляться или не слушаться, и этого периода хватило, чтобы сломаться. Она не говорила потому же, почему молчат все: у нас в стране всё ещё стыдно не издеваться над людьми, а оказаться той, над которой издеваются.
Она сбежала, когда папаша так среди ночи поднял ребёнка, чтобы выпороть. Что-то наконец перещёлкнуло в голове, страх за ребёнка стал последним толчком к действию, о котором думалось давно. Хорошо, что она смогла целое лето прожить в гараже у знакомых, без туалета и водопровода. Но четырёх месяцев хватило, чтобы пережить страх не вернуться, чтобы найти хоть какую-то работу. Хорошо, что догадалась взять документы во время побега, некоторые забывают. Говорю по опыту других подруг.
Первый удар всегда примерочный. Тиран смотрит, можно ли ему перейти границу. Если можно на шажок, за подарок и раскаяние, которые он рассматривает просто как плату за удовольствие и отдельный вид удовольствия – самолюбование собой – то можно будет и на метр, и на километр. И вероятность, что он остановится на шажке от границы, очень мала.
Мы могли бы собрать пятнадцать таких историй. Или сто. Или тысячу. Это нетрудно, анонимно высказать свою боль соглашаются многие, а пострадавших среди нас – может быть, каждая пятая, может быть, каждая вторая… Если одна из таких историй приходится на тебя, мы хотим сказать тебе – держись. Мы с тобой. И надеемся все однажды быть друг с другом, чтобы противостоять, наконец, этому аду сообща.
Текст: редакция Pics.ru
Фото: Shutterstock
Читай также:
Как помочь подруге, которая любит плохого парня
Как мы влипаем в отношения с мудаком? Да очень просто!
Бьёт – значит, любит. Как нас приучают к этой мысли