Мы вас, дорогие читатели, очень любим и стараемся о вас заботиться. Это не пустые слова, а суровая реальность. Поэтому, – подумали мы, – давайте-ка мы будем вам показывать хиты в буквах. Вы же не все фильмы 2015-го года посмотрели? А мы (мрачно) все. Поэтому будем пересказывать по одному, чтобы вы не отстали от тренда.
ВНИМАНИЕ! Ниже будут спойлеры. Один большой спойлер будет ниже. Не читайте, если вы не любите спойлеры!
Предисловие
Опытный зритель перед просмотром фильма всегда заглядывает на IMDB и смотрит рейтинг. Чтобы знать, к чему быть готовым. Этот раз был не исключением, но, заглянув на IMDB, опытный зритель ужасно расстроился – рейтинг 7.2 намекал, что фильм окажется хорошим, так что рассказать вам будет, по сути, нечего. Но нет. Все в порядке.
Итак, ВОЛНА, Норвегия, 2015-й год
Первые кадры окунают опытного зрителя в тартарары документальной истории. Оказывается, сто лет назад одна из гор, окружающих фьорды Норвегии, рухнула, собственно, во фьорд, и Норвегию смыло. Не то чтобы всю, но по самый Мушёэн. Есть подозрение, говорит закадровый голос, что вот-вот упадет еще какая-нибудь гора. “Сто пудов”, – кивает опытный зритель, – “Буквально минут через десять, вот только с героями познакомимся”. Наивный, наивный опытный зритель.
Исторический экскурс прерывается мужественным лицом геолога, ведущего свой старенький джип по идеальной дороге на фоне фантастических норвежских пейзажей. У геолога явно очень неспокойно на душе. Это и есть наш главный герой по имени, кажется, Кристиан.
Как требуют космические законы драматургии, у Кристиана все плохо. Во-первых, он совершенно не уделяет внимания детям, и на него обижается жена. А, во-вторых, его взяли на работу в самую крупную нефтяную компанию страны, собираются платить немыслимые деньги, и теперь придется уехать из этого ужасного норвежского захолустья. Какие нервы такое выдержат?
Семья Кристиана уныло собирает вещи. Детей, кстати, у героя двое. Мальчик и не мальчик. Та, которая не мальчик, еще слишком маленькая, чтобы презирать отца, а сын-подросток вполне успешно с этой задачей справляется. Вот и сейчас он бросил вещи на пол и убежал из дома, чтобы в последний раз обнять родные березки… простите, не березки, что там в Норвегии растет? А, мох! Убежал из дома, чтобы в последний раз обнять родной мох.
Жена Кристиана тоже не вопит от счастья – она работает манагером в крошечной туристической гостинице, жизнь удалась, а тут муж со своими идиотскими нефтяными миллионами, говорила же ей мама, что он козел. Кристиан сообщает жене, что у него на душе неспокойно, жена пытается ухватиться за шанс “давай не поедем”, но Кристиан – геолог, а значит, решение его крепко, как нитрид бора с кристаллической решеткой типа вюрцит.
Уставший от непонимания близких Кристиан едет на свою бывшую работу – геологическую станцию – прощаться. На станции работают: толстая женщина, ее противный муж и юный красавчик с непроизносимым именем на “Я”. Будем звать его “Я”, почему бы и нет. Еще на станции работает ОГРОМНАЯ КРАСНАЯ КНОПКА. Ну, обычная кнопка. Просто огромная и красная. Если на нее нажать, зазвучит сирена, сообщающая окрестным жителям, что нужно срочно бежать к канадской границе или, хотя бы, в Швецию. Кристиан все время на эту кнопку косится и говорит, что у него на душе неспокойно. Толстая женщина дает Кристиану самодельный тортик и говорит: “Вали уже, Господи”. А ее противный муж добавляет, что мы, конечно, будем скучать по твоей паранойе, но не очень сильно. “Понятно”, – говорит мужику опытный зритель, – “Ты и будешь наш первый труп”.
Попрощавшись с коллегами, Кристиан везет детей и груженый джип на паром, который отправляется на большую землю к большим нефтяным деньгам. Жена почему-то с ними не едет и остается работать в своей гостинице. Нам не объяснили, почему, но мы не будем придираться к мелочам. Мало ли? Может, ей надо.
В очереди на паром Кристиан нервничает – у него на душе неспокойно. Нервничает, нервничает, а потом разворачивает джип и, под изумленными взглядами детей, снова едет на работу. Говорит – посидите, дети, минутку, я щас. Следующие четыре часа Кристиан со злыми коллегами, бурчащими “волки, волки”, патрулирует все трещины в горах Норвегии. Дети в машине говорят, что это все ничего, вот когда-нибудь мы сдадим его в дом престарелых и ура.
Смеркалось. Кристиан обнаруживает в машине, вместо детей, записку “мы у мамы”. Но не сильно парится по поводу наследников – у него, как мы помним, очень неспокойно на душе.
Кристиан приезжает в гостиницу к жене и детям. Радостная жена говорит, что с его стороны было очень мило забыть детей в машине, и бьет мужа по голове автобусом с туристами. Семья решает переночевать в гостинице, а уже утром уплыть на пароме в новую жизнь. И тут очаровательная немальчик говорит Кристиану: “Папуля, а я хочу в нашем старом доме переночевать, можно?” Кристиан говорит – фигня вопрос. Таким образом, жена и сын остаются в гостинице, а Кристиан с дочкой возвращаются в пустой дом, чтобы спать на полу.
Заканчивается первый час фильма. У Кристиана очень неспокойно на душе. Опытный зритель малодушно тянется к ссылке на “Теорию Большого Взрыва”, но бьет себя по щекам и решает быть принципиальным.
Кристиану не спится. Он смотрит, как над фьордами занимается рассвет, крепко сжимая в руке стакан вискаря. Кристиан сжимает стакан вискаря, а не рассвет. Ладно, не суть.
И вдруг. И наконец-то. Не может быть, неужели мы дожили – землю под ногами Кристиана слегка покачивает. Кристиан хватает какие-то записи, судорожно их листает, затем звонит на работу, будит спящих коллег и кричит: “это обвал!”
Злые коллеги, проклиная бывшего сослуживца, лезут в трещину в горе. Трещина резко сжимается, и опытный зритель радуется, что угадал с первым трупом. Выживший “Я” в ответ на рацию толстой тетеньки скорбно молчит, намекая, что та уже вдова. Тетенька, сглотнув слезу, нажимает на огромную красную кнопку.
Надо сонным курортным городком прокатывается сирена, переходящая в панику.
Суть спасения от цунами незамысловата. Считается, что волна будет высотой в 80 метров. Значит, нужно ехать на гору и переждать. Проблема в том, что когда весь город едет в гору, на дороге образуется закономерная пробка, и все подняться не успеют. Поэтому Кристиан бросает машину, хватает дочку и карабкается ногами.
Тем временем, жена Кристиана согнала в автобус всех нервных туристов, но не может найти сына. Потому что сын катается в подвале гостиницы на скейте, засунув в уши Рамштайн. Жена Кристиана говорит – вы езжайте, а я найду сына и догоню. Ага.
Искать сына вместе с женой Кристиана зачем-то остаются еще и их соседи по дому, пожалуйста, не спрашивайте, как они оказалась в гостинице.
Бегущий в гору Кристиан замечает женщину, застрявшую между двумя брошенными машинами. Кристиан сует дочку растерянному мужу женщины, говорит: “спасай детей”, и остается. И тут на горизонте появляется Волна. Кристиан зачарованно смотрит на волну, вздыхает, говорит женщине: “мы не успеем”, засовывает ее в машину, садится рядом и пристегивается. Цунами обрушивается на склон, в машине разбиваются окна, затемнение.
Жена Кристиана, свеженайденный сын и соседская пара стоят на крыльце гостиницы и заворожено смотрят на Волну. Волна, вроде как, даже чуток притормаживает, чтобы дать возможность опытным зрителям и героям насладиться в полной мере. Затем жена Кристиана вспоминает, что в подвале гостиницы есть убежище. Герои бегут обратно в здание, а обиженная волна обрушивается сверху. При этом, по коридорам вода бежит со скоростью, необходимой для того, чтобы пугать героев, но не догонять. Приятно встретить такое понимание у цунами. Впрочем, жена соседа все-таки не успевает добежать до убежища, так что в живых остаются только трое негритят.
Кристиан приходит в себя в перевернутой машине. Откашливает воду. Безуспешно пытается найти пульс у соседки. Вздыхает, выбирается из машины и обозревает масштабы разрушений. Опытный зритель выясняет, что после цунами все автомобили будут: а) перевернуты; б) красиво гореть. Почему автомобиль, политый водой, загорается, опытный зритель своим гуманитарным мозгом понять не может. Кристиан поднимается на гору, находит дочку и обещает ей найти маму.
Убежище под гостиницей оказывается не герметичным – герои плавают под потолком, жадно хватая ртом воздух. Овдовевший дяденька немножко сходит с ума и пытается утопить сына Кристиана, потому что это все он виноват. За это жена Кристиана дяденьку топит ногами, приговаривая сыну: “Не смотри”.
Кристиан бегает по гостинице в поисках жены и сына. Гостиница не выглядит разрушенной. Только двери номеров сняты с петель и симметрично расставлены вдоль косяков. Похоже, норвежскому цунами свойственна норвежская же аккуратность. И – да – гостиница тоже горит. Аккуратный костер на месте каждого бывшего светильника. Опытный зритель подвывает от восторга.
Кристиан находит вещи сына, плачет и в ярости стучит какой-то железкой по трубам. У него на душе неспокойно, да.
Жена и сын Кристиана слышат этот стук и радостно стучат в ответ проплывающим неподалеку гаечным ключом.
Счастливый Кристиан узнает частоту, с которой жена обычно стучала ему в мозг, и радостно бежит на звук. Для того, чтобы добраться до семьи, нужно проплыть пару сотен метров, разгрести дверь от пары тонн бетонных блоков (да, гостиница цела, ну, приплыли пару бетонных блоков, подумаешь), но королевская гвардия нифига не сдается. Кристиан вытаскивает жену и сына, но на обратном пути тонет. Не обнаружив на поверхности мужа, супруга Кристиана возвращается, вытаскивает его, а затем долго и безуспешно проводит реанимационные мероприятия.
Кристиан лежит бездыханный, жена закрывает его смотрящие в никуда глаза, но тут сын говорит: “черта с два”, и с утроенной силой бьет папу по нижней трети грудины. Тут мы понимаем, что мальчик, на самом деле, любит отца, просто гормоны сбивали с толку. Обрадованный Кристиан кашляет, выплевывает воду и говорит, что все будет хорошо.
Очаровательная немальчик печально сидит на горе, когда видит, что по дороге поднимаются грязные мама, папа и брат. Под слезы, объятия и титры закадровый голос сообщает, что трещины в горах Норвегии ежегодно увеличиваются на пятнадцать сантиметров, так что скоро будет новый обвал. Опытный зритель судорожно сжимает в руке стакан вискаря – у него на душе неспокойно: сиквел он точно не переживет.
Убивала два часа собственной жизни: Александра Смилянская