Я пять лет ищу способы справляться с одним упрямым мальчиком и уже два года – с одной еще более упрямой девочкой. Я понимаю – “что русскому хорошо, то немцу смерть”, но не поделиться лайфхаками не могу: вдруг сработает у кого-то еще.
№ 1. Девочка уперлась рогом и не хочет идти домой, не хочет идти через дорогу за ручку, не хочет вообще идти в нужном направлении.
– Зоя, послушай. Я так устала. Я так хочу домой, но, боюсь, мне не дойти. Давай поиграем. Ты будешь как будто мама и поможешь мне. Малыш, отведи меня домой, пожалуйста?
Берет меня за руку, не отпускает до самой квартиры, по пути приговаривая “идем, туда”.
№2. Мальчик набедокурил, но внезапно не согласен отстоять в прихожей привычные десять минут тайм-аута на раздумья.
– Игнат, давай по-взрослому. За нарушение закона полагается наказание. Во взрослом мире, когда человека судят, его адвокат просит заменить наказание или сделать его меньше. Выбирай – идешь и десять минут стоишь или платишь штраф из копилки?
Идет в прихожую, потому что копилку жалко.
№3. Ест суп, но хочет сладкого.
– Я наелся.
– Хорошо.
– Я больше не буду суп.
– Хорошо.
– Дай мне булочку.
– Не дам. Ты же наелся. Если сверху еще булочку, то это обжорство и тебе будет дурно.
– Но я же не наелся!
– Суп невкусный?
– Очень вкусный.
– Тогда доедай, раз не наелся, а если и супа будет мало, тогда дам булочку и что угодно еще, пока не наешься.
Две минуты сопит, садится, доедает.
№4. Ребенку полтора года, ребенок не хочет завтрак.
Кладем то же самое в свою тарелку, дополняем еще чем-нибудь для иллюзии разнообразия, садимся и молча едим.
– Мама, дай ням.
– Нет, это моя еда.
– Да-а-а-а-а-а-ай!!! (слезы)
– Ну ладно, на, попробуй.
Съедается вся порция, если кормить своей вилкой из своей тарелки и неохотно.
№5. Укол в плечо – легко, но укол в попу – ни за что. А надо в попу, завтра операция.
– Выбирай: ты боишься, и я тебя крепко держу, или ты боишься, но держишься за меня сам, и я разрешаю ругаться по-пиратски?
– (всхлипы) Сам! Карамба! Полундра! (укол сделан)
И вот всегда у них так. Да, детям все надо объяснять, и объяснять как есть. Просто иногда то, что кажется нам аргументом второстепенным, для них оказывается аргументом главным.
Сын когда-то спрашивал меня: “Мама, почему воспитательница, когда я не хочу рисовать, говорит мне, что я должен, и не говорит, что мне интересно?”, и я думала – а ведь правда!
Икогда я сказала, что, отказываясь рисовать вместе со всеми, он теряет возможность участвовать в красоте, которую они создают вместе, это сработало.
Лекции о пользе – никак, о красоте – легко.
Когда дочь не хочет спать, муж говорит ей, что она котик, и котику надо отдохнуть, а Зоя может и не спать, главное – чтобы спал котик, и она ложится, мяукает, он ее гладит, и она закрывает глазки.
Когда Игнат в четыре года не хотел учиться рисовать все эти крючочки и палочки, я выдала ему вместо бумаги ненужный пододеяльник и фломастеры, и мы рисовали там лес, траву и прочие глупости из крючочков и палочек, и его все устраивало. Мы проходили и через чистку зубов на одной ножке, чтобы проверить, получится ли, и через выбор “просто лежишь два часа или спишь пять минут”.
Через “давай проверим, сможет ли мама тебя одеть с закрытыми глазами”. Через “давай посчитаем, сколько ложек каши осталось в тарелке, а то на глазок непонятно”. Через “кто первый закончит свою работу по дому, тот решает, что будет на ужин”.
Самое трудное – угадать, что именно сработает. Но тут помогает только одно – поставить себя на место ребенка.
Нет, не вспомнить себя ребенком, а именно встать на место этого маленького вредины, который прямо сейчас пошел в отказ.
Текст: Дарья Ивановская / Мамсила
Иллюстрации: Shutterstock
Читай также:
Чужие дети: инструкция по обращению
Наши мамы – волшебницы. 13 историй о том, почему мы будем всегда их любить
“Я не о такой жизни мечтала”, – как маме справиться с негативом